Расскажу-ка я сказку, вот только конца в ней нет. Жил-был однажды человек, и был он мудрее всех мудрецов. Потому что у него было тайное знание, и желание познать ближнего своего. И была у этого обрика подруга, которая любила его больше своей жизни. И он тоже ее любил, и по натуре он был зооморфом очень добрым. И была между ними связь тайная, и не было тайн между ними, так как могли они друг у друга мысли читать и угадывать настроение.
И жили они в любви, и построили они вдвоем место высокое, в которое каждый желающий мог бы приходить и находить мир и покой, когда ему заблагорассудится, а они как мудрые хозяева, привечали бы добром каждого. Но не все в жизни складывается как хотелось бы.
Однажды пришел человек тот в место их тайное, где они могли обсуждать любые проблемы и вопросы вместе. И увидел он любимую свою в волнении большом. И молвила она: - Любимый, тяжелые времена наступают для нас. Буду я любить тебя всем сердцем как и прежде, но молвить тебе о своих чувствах не смогу я.
Долго слушал он объяснения любимой своей, и тяжело на сердце было у него. Но понимал он объяснения любимой и пообещал ей, что будет верен во что бы то ни стало.
Но тень недосказанности с тех пор накрыла их счастье, и однажды не так разрешила любимая его спор, как решил бы он. И закралась обида в сердце мудреца, и потерял он доверие к любимой, и затуманилась связь между ними. И стал он все мрачнее и мрачнее становиться, и покидать стала мудрость его сердце.
Стал он сильнее тогда вглядываться в чужие сердца, надеясь хоть в деле своей жизни обрести былой покой. Но чем глубже он заглядывал в чужие души, тем сквернее становилось на его собственной душе. И вот наступил однажды момент, когда затуманился окончательно его разум, и потерял обрик различие между добром и злом, дружбой и любовью, терпеливостью и упрямостью, и стал он подобен зверю неразумному.
А любимая его видела это все, и страдала, так как ранил он ее многократно, и каждый удар был сильнее предыдущего. Но ни слова не говорила она.
И начал он страшные дела вершить тогда, и мудрость его превратилась в пыль, и каждое его следующее деяние, сделанное чтобы исправить предыдущее, затмевало его в жестокости, хладнокровии, отчужденности. И стало его сердце подобно куску льда холодного, вокруг которого скапливались эмоции, что не имели доступа к живым чувствам.
И осознал однажды он, какому чудовищу стал он подобен, и бежал он от дома, который построили они вместе, надеясь хоть вдали от дома обрести себя. Но чем дальше убегал он, тем хуже ему становилось, и тем больше зла сеял он вокруг себя.
И стало ему ясно, что не излечиться ему от язвы, что поразила сердце его, и решил он покончить жизнь самоубийством, чтобы никто не страдал от него более. И собрал он толпу большую в городе, в котором находился он в тот момент, и объявил всем о своем намерении, и был народ взолнован, так как небезызвестным было имя его.
И случилось так, что в тот момент проходил мимо один из самых верных дому, который однажды основал человек тот, и услышал он объявление учителя своего, и молвил он на ходу: "Кончай быстрее, Учитель, а не устраивай эту клоунаду".
И были эти слова столь мощной энергии полны, что пробились они сквозь неимоверную толщу льда, что образовалась вокруг сердца того человека. И обрел он вдруг мудрость потерянную, и понял он, что все действия его были движимы лишь жаждой выставить себя, и обрести ее внимание. И понял он также, что все это время она любила его, и что связь, которую он так долго считал безвозвратно потерянной, не стоит искать, так как всегда она с ним была.
И, окрыленный своим прозрением, поспешил он домой, чувствуя радость, что переполняло его сердце. И все, чего он касался по дороге домой, ладилось у него так, как никогда в жизни.
И представился ему миг, когда войдет он в Дом, и как все присутствующие почтительно склонятся перед ним, и встанет во главе дома своего, и будет править мудро и со своей любимой, которая наставляла бы его, чтобы не повторил он ошибок прошлого.
Взошел он наконец на гору, где решили они вдвоем возвести Дом любви ихней, и вошел он, на правах хозяина. И встречали его последователи, но не было в глазах их той радости, что ожидал он увидеть. Читалась в глазах их враждебность, ибо боль нанес он им сильную, и были новенькие, что пришли после ухода человека того, и отвергнули они его.
И когда, разъяренный и униженный, вышел он под дождь, понял он, что на самом деле так ничего и не понял, и что не хозяин он давным-давно, и не мудрец, и что как наискромнейший из последователей в том доме место его. Но было уже поздно, и закрыты теперь створки ее сердца для него, в которых все же продолжает гореть бесконечная любовь и верность навсегда. Ибо за словами люди не всегда скрывают то, что эти слова обозначают.
Вот так.